В начале пути [сборник рассказов] - Алексей Глушановский

В начале пути. Сборник рассказов

Станислав Лабунский

Непыльная работа

— Сидите спокойно, бродяги Зоны, не напрягайтесь. Я хоть и в форме, но просто так здесь иду, по своим делам. Мне до вас интереса нет. Посижу, передохну и дальше двинусь. Тяжко в разгрузочном жилете без перерыва шагать. Он сам пять кг весом, да груза пуд. Полгода по контракту по Зоне мотался, через день на ремень, одно хорошо — здесь день за шесть идет и потолок у должностей с запасом. Контракт подписал, сразу тебе звезды лейтенантские на погоны падают. Командиром «двойки» стал, сразу следующее звание. По выслуге лет через пять месяцев, что здесь за три года считаются, уже капитан. А потом мы с «Черным Солнцем» сцепились. Помните, наверное, эту историю. Прошлись они по Зоне походом, все вздрогнули. Даже «Долг» опять со «Свободой» резаться перестал. Их живой бог на север ушел, в болота. И мы за ним. Жуткое дело было. Две деревни им на пути попались. Немало я в жизни видел, ничем меня не удивишь, ни дерьмом, ни кровью, но во второй раз я бы туда не зашел. Ни за что.

Вот тогда-то мне и предложило высокое начальство непыльную работу. Правда, за Периметром, но выслугу оставили боевую, особой сложности — год за шесть. И расти хоть до полковника, место позволяет. Стал я инспектором СБ Гвардии.

А что, должен же кто-то и в службе безопасности работать?

У нас просто так деньгами не разбрасываются. Пришел на работу — так трудись. Еще на представление к руководству иду, мне уже задание скинули. Принимай для проверки городскую таможню. Делай из них достойных людей, пока они больше на быдло похожи. Начальник Управления на меня посмотрел, улыбнулся, все, что я и так знал, еще раз вслух повторил: о чести офицерской, о традициях Гвардии, спросил, как у меня с жильем. Нормально, отвечаю. Найду уж где-нибудь диванчик в таможне, про себя думаю. Если ты думаешь, что я буду время на дорогу тратить — то ты не угадал, брат храбрец. Буду из подчиненных выращивать честных служак, а это без постоянного контроля не получится.

Выхожу из парадного подъезда, а тут, откуда ни возьмись, черная кошка мне под ноги. Сразу споткнулся.

Непросто объяснить возникшую в сознании паутину. Она была вуалью на мире. Завеса, ставшая прозрачной. А под ней было все связано воедино: металлический звон трамвая, несчастная любовь и литература классиков, вечный призрак войны и несколько жалких своей обреченной ограниченностью знакомых студентов, аромат кофе и выпечки из кондитерской на углу — за любую деталь цепляется весь мир, и эти связи расцепить невозможно, потому что все едино и определяет одно другое.

И в этом были неведомые, справедливые и жестокие законы всеобщей зависимости и некий высший Закон всеобщего единства.

И однажды ты поймешь надежду изначального импульса всех суеверий и примет, амулетов и гаданий, вер и религий. Через одно, открытое тебе, провидеть и постичь другое — связанное с первым непостижимой тайной, но неразрывной связью!

Судьба через звезды, военный поход по полету птиц и любовь по выпавшей карте.

Что-то до меня дошло. Еще не до ума. Но уже до нутра, которое шевельнулось и забеспокоилось.

Что бы ты ни делал — ты задеваешь глубинную сущность Бытия. И если ты не выкладываешься полностью, тогда ты превращаешься в жалкого шарлатана. И становишься на одну доску с толпой и ее ничтожными кумирами, унижая тем самым свое природное начало. Некоторые называют его душой. В богов мне верить не с чего, поэтому я предпочитаю оперировать родными понятиями — офицерской чести и добросовестного выполнения служебного долга.

От машины я отказался. Тут рядом, сам дойду, на город посмотрю. Вон, какие девушки мимо ходят. Почти голые. Эх, интересно, смелость в одежде автоматически подразумевает смелость в поведении?

Минут через двадцать до таможни добрался. Пристроился к группе с бумагами и внутрь просочился.

— У меня фрукты испортятся, — негромко убеждал паренька водитель в потертой куртке. — А денег у меня нет, на дороге все, что было, сняли.

— А я что могу сделать, правила для всех одни, — говорил правильные слова таможенник.

Водитель до края дошел. Сейчас он ему в висок звезданет мозолистой рукой, а потом сядет на машинку и по двору покатается. И я его прекрасно понимаю, кстати.

— Эй, — говорю, — я за него заплачу. Оформляй ему разгрузку вне очереди.

И для полной ясности жетон СБ с золотым трезубцем показываю.

Паренька как ветром сдуло, остались мы с шофером одни.

— Спасибо, только нечего мне вам сказать, — он замялся.

— Ты думаешь, что мне что-то узнать надо? — веселюсь откровенно, забавляюсь. — Да ты, дядя, с ума сошел. Тебе просто помогли в трудный час. А у меня чутье такое, что стукачи мне без надобности. Вон в той зеленой фуре кокаин лежит в бензобаке. В машине с желтой надписью коньяк в коробках вместо молочной смеси. Я свои погоны в Зоне честно заработал, а не на базаре купил, а там без нюха нельзя. Иди к машине, не думай обо всех плохо. Кстати, тут скоро будет намного лучше. Или нет, но тогда все будет значительно хуже.

Иду через двор, жетон СБ в карман не убираю, вопросов меньше будет, болтается он на цепочке рядом с орденской колодкой и передо мной все исчезают. Что ж, перед нами все цветет, за нами все горит, не надо думать, с нами тот, кто все за нас решит. В глубине здания выстрел глухо стукнул. Ага, кто-то от вопросов неприятных ушел, думаю я. Причем далеко, оттуда не вернешь. Заместитель начальника отдела транзитных перевозок таким образом в отставку ушел. Вот его освободившийся кабинет я и займу. Буду там работать и жить. Вынесли покойничка, документы из сейфа на уже мой стол выложили, двое их разбирают и сканируют, мне только и дел, что за ними приглядывать, чтобы ничего не пропустили. Тут у старшего канцеляриста рука дрогнула, понял он, в чем суть вопроса.

— Со мной поделиться догадками не желаете? — спрашиваю вежливо.

— Судя по бумагам, покойный лично курировал таможенный терминал «Раздольное». Особенное внимание он уделял прохождению машин Тегеран — Прага, сам документы оформлял, даже на досмотр.

Тоже мне, бином Ньютона, наркотрафик мы накрыли.

— Когда следующая машина? — спрашиваю.

— Документы отправлены с курьером полчаса назад, сейчас будет с площадки транзитных грузов уходить, — слышу в ответ.

Этаж тут всего второй, прыгнул я прямо в окно, стеклопакет вынес напрочь.

— Эй, — кричу, — водила, машину и груз покупаю по любой цене, завтра новую получишь, какую захочешь выберешь. Садись за руль, будем геройствовать.

Одно хорошо, у него тоже чутье было. Понял он, не время сейчас для объяснений. Выехали мы на кольцо, а там уже эскорт к тягачу пристраивается, одна легковая машина вперед уходит на разведку, позади микроавтобус пристраивается и вторая легковушка — основная охрана.

— Тарань этих, дави в лепешку, и тягач сталкивай в кювет. Я отвечаю за все, — говорю.

Поверил мне дядька, колодке из трех орденских планок и жетону золотому, и нажал на газ. Машинки под нашими колесами хрупнули, словно пустые пивные банки. Тягач начал было скорость набирать, но не успел, въехали мы ему в бочину. И повело его прямо в кювет. Качнулся, лег на бок. Все — без крана не поднять. А передовое охранение дальше ближайшего поста не уедет. Я же на постоянной связи с центром, уже во всем районе дороги перекрываются, тревога — код «красный».

А передовой дозор убегать не думает. Разворачиваются, и обратно. Ладно, посмотрим, что они затеяли, времени у них минуты три.

Двери раскрыли, один коробки наружу выкидывает, второй их со скоростью робота-упаковщика в машину кидает, а третий не торопясь подошел к кабине тягача, посмотрел на водителей, головой покачал сожалеющее и пристрелил их. И к нам направился. Пистолет не убирает, «Магнум» у него, тридцать второго калибра. Не кино, не нужен ему сорок пятый, убить и из этого можно, а прятать легче, и отдача руку не выворачивает. Наш человек — убийца-профессионал, только играет за чужую команду.

Водила мой из-под сиденья монтировку, улыбаясь, тянет. Боец, однако. Неправильный этот мир, — где люди занимаются не своим делом. Здесь все твое, здесь все для тебя, возьми все сам, ведь так сказал Джа, так сказал Джа. Стрелок был метрах в десяти, когда я выпрыгнул из машины. Для человека он был невероятно быстр, — он даже почти успел поднять пистолет, только я-то не человек. Медленно-медленно его рука поднималась вверх, а мои зубы уже сомкнулись на его кисти. А когда в пасти кровь, налет цивилизации с чернобыльского пса сразу слетает, и мы просто начинаем убивать все, что шевелится. Когда я из машины вышел, вертолет с резервной группой поддержки уже приземлился, экспертов откуда-то взялась целая толпа, и начальник Управления прибыл на место происшествия.